Ислам, принятый на территории нашей страны первоначально жителями Дагестана, вероятно, вскоре после этого распространился и в булгарских городах. Ислам проникает на территорию центральных областей будущей России и через выделившуюся Волжскую Булгарию. Так, Ибн-Фадлан, приехавший приводить к вере булгар, вынужден был отметить наличие там мечетей и школ уже в начале X века (отметим, что в то время территория будущей Московии, по всей вероятности, еще находилась в составе Булгарского государства).

Однако есть основания предполагать, что еще в домонгольский период определенная часть населения русских княжеств приобщилась к исламу. Об этом свидетельствует присутствие в православной терминологии не только булгарских, но и арабских терминов. Об этом также косвенно свидетельствует наличие терминов, отличных от татарских и арабских, для обозначения атрибутов исламской веры. Известное упоминание В.Н. Татищева о том, что булгары строили во Владимиро-Суздальской земле храмы, может быть интерпретировано в этом контексте по иному: а христианские ли храмы они строили? Архитектурные черты некоторых церквей домонгольского периода (Покрова на Нерли, например) весьма отличаются от христианских стандартов, даже православных. Знаменитые купола "маковками" имеют аналогии в архитектуре арабского мира и не имеют – в христианском. При этом отметим, что в некоторых городах стоят рядом храмы, построенные по греческим (из плинфы и конусными крышами) и булгарским (белый камень, слабый фундамент, "маковки", орнамент) образцам. О присутствии исламской обрядности свидетельствуют некоторые захоронения совершенные по мусульманским образцам.

Определенных успехов, по всей видимости, исламское миссионерство достигло в среде финно-угорских народов. Следы былой мусульманской обрядности выпукло выявлялись у них еще в конце XIX в. (Марджани Ш. 1993), а в начале XX в. отмечалось массовое возращение (или легализация?) фино-угров в ислам.

Наиболее значительный этап исламизации, по всей видимости, происходил в период Золотой Орды, знать которой приняла ислам вскоре после захвата Хорезмских и Булгарских территорий - в царствование Берке.

Русские сторонники ислама жили и в самих древнерусских городах. Так, например, при описании бунта в Ярославле (1262) в летописи отмечалось, что был убит толпой ярый приверженец ислама, бывший монах Изосима, "иже чернец быв, отвержется от христовой веры и бысть бесермен зол вельми и прият от посла царева Титяка...." (Татищев В.Н. «История Российская» М.: АН СССР. Т.5. С.44.)
Видный советский историк А.Н. Нассонов указывал, что восстания 60-х годов XIII в. в русских городах были направлены против бессерменов-баскаков, собиравших налоги. Он же отмечает наличие руси в отрядах баскаков. (Нассонов А.Н. "Монголы и Русь". М.: АН СССР, 1940. С17, 53).

В этом плане закономерным становится вопрос: по каким обрядам женились в исламском Сарае на ордынских принцессах многочисленные русские князья-претенденты? При этом из летописей нам известно, что христианские имена эти принцессы получали позже на Руси (допускаем даже, что заочно и посмертно). Так, Узбек, при котором исламская культура испытывала расцвет в Восточной Европе, в 1317 году женил на своей дочке (племяннице) Кончаке Юрия Даниловича московского. Позже, в крещении, ей было назначено имя Агафья. Нам кажется вполне естественным, что гургены и зятья хана-мусульманина должны были быть мусульманами. В этом отношении примечательны изображения московских князей с их косами, халатами и ханскими шапками, монеты, чеканенные на арабском. В числе основателей своей династии московские князья указывали татарских царевичей. Налицо ориентация на восточный культурный мир. (Измайлов И. Родина. 1997 №2. С.89).

Об этом свидетельствует и тот известный факт, что московские бояре ослепили своего сюзерена – "великого" князя Василия Темного, вменив ему в вину чрезмерное предпочтение татарских обычаев и языка.

Не менее по-азиатски выглядят на европейских миниатюрах и бояре. По-татарски – в белых войлочных колпаках и халатах - выглядят москвичи в работах С. Герберштейна и М. Литвина. Эти и другие факты свидетельствуют о том, что московская община значительно ориентировалась в вопросах культуры на восточный мир вплоть до середины XVI в. Ориентация русской знати на восточную и тюркскую культуру, само по себе, не означает автоматического принятия мусульманских догматов (тем более, значительная часть татар, вышедшая в Московию, исповедовала христианство. Так, в частности, многие "древнерусские" монастыри XIII - XV вв. были основаны татарами). Однако, подобная обстановка не препятствовала, как в более поздние времена, распространению ислама в Руси Залесской.
У нас есть основания полагать, что значительная часть "элиты Руси" Красной и Белой в период Золотой Орды придерживалась ислама.
Так, знаменитый путешественник XIV в. Афанасий Никитин указывал в своем сочинении и свое мусульманской имя – Ходжа Юсуф Хорасани (кстати, тверичей он называл "русскими головами", а москвичей - нет). (Никитин А. "Хождение за три моря". М.: Советская Россия, 1980. С.57.). А один из русских летописцев Нестор (написавший в частности повесть о падении Константинополя) указывал сразу два своих имени: Нестор и Искандер.

Впрочем, и в более поздние времена - в XVI - XVII вв. в списках дьяков и воинских чинов Московии значительную часть составляли фамилии, производные от мусульманских имен, и напротив, по данным исследований Г. Носовского и А. Фоменко, в списках москвичей им встретилось лишь одно христианское имя. Мы полагаем, что в исследованных писцовых книгах отражались сведения о привилегированных городских слоях.

В то же время податное население лучше сдерживалось христианством. Вероятно и поэтому христианизация угро-финнов (составлявших тогда большую часть населения Руси Залесской) и славян в золотоордынский период не только не снижается, но и многократно усиливается в период господства Джучидов. (Вернадский Г.В. "Монголы и Русь". Тверь. 2000. С.137.385).

Вероятно, в этот период сложилась оппозиция исламской знати и христианского низшего сословия Московии. По всей видимости, в это время презрительное отношение к "черному люду" выразилось в форме термина "христианин", сохранившегося у русских по сегодняшний день.

С. Герберштейн, например, в середине XVI в. уже как старый обычай отмечает, что знатные лица и воины "в знак презрения" называют селян "христианами", (Геберштейн С. Записки о московских делах. Спб.; 1908.С.85). В русских документах это отношение впервые проявилось в 1391 г. (Вернадский Г.В. Там же).

По всей видимости, ислам оказал определенное влияние на обрядность православной церкви, т.к. служители Константинопольской церкви (например, Максимилиан, посланец константинопольского патриарха), приезжая в Московию, отмечали, что московское богослужение не соответствует догматам греческой и латинской церквей, а царь - схизматик. (Герберштейн С. Указ. Соч. С.65). М.Г Худяков в своей знаменитой монографии приводит замечание Максима Грека о настолько сильной приверженности московитов восточной моде, что, по его мнению, они скоро наденут чалму.

И в самом деле, западные современники не раз отмечали такие черты московитов, которые можно было принять за пережитки мусульманских обычаев, как например, массовый отказ от спиртного и уголовное преследование за его употребление и распространение.

В этом отношении знаменательно, что католики не считали славянскую православную церковь за христианскую и направляли против нее крестовые походы своих орденов. Западные современники свидетельствуют, что в Московии "святых католиков преследуют более сильной ненавистью, чем самих магометан".

Г.В. Вернадский отмечал изменение церковного пения в золотоордынский период. (Вернадский Г В. Указ.соч. Там же). История свидетельствует, что не одно столетие русская православная церковь реформировалась, сближая свои каноны с римской церковью и лишь в XIV веке приняла римский символ веры. А какой был до того?

Многие современники отмечают большое количество татар в средневековой Москве. Ими была сформирована значительная часть московской и подмосковской тюркской топонимики. Наверное, для части из них нужны были мечети для соблюдения обрядов ислама. Во всяком случае, подобные прецеденты в Московии были: мечети в Касимове, Романове.

Наибольшее количество русских мусульман, конечно, должно было со временем стекаться в Казанское ханство. Так, в одном из непризнанных источников "Джагфар тарихы" отмечается, что в Казани проживало до 30 000 "кара муслимов" - т.е. "западных мусульман". В каком-то смысле эта цифра подтверждается сведениями "Казанского летописца" (кстати, он и сам, происходя из московской знати, принял ислам и сделал успешную карьеру в Казани), который указывал, что войсками Ивана IV в Казани было освобождено из рабства около 100 000 человек. Учитывая тот факт, что рабства в Казани не было даже в той форме, как в Москве, можно предположить, что большая часть из них проживала в Казанской земле свободными. Огромное количество пленных просто невозможно было содержать в относительно небольшом (в тот период) государстве, не изменив существенно демографическую картину. Поэтому пленных, в основном, переправляли на юг, оставляя, как правило, в Казани лишь принявших ислам. Таким образом, цифра 100 000 человек – членов семей примерно соответствует 30000 хозяев кара-муслимов (западных мусульман).

Примечателен тот факт, что имея реальный выбор, Русь и славяне принимали ислам осознанно. На территории современной России, как известно, ислам не насаждался силой и хутба изначально читалась не с мечом, а с тростью (Фукс К. 1996). Автор казанской истории отмечал, что многие из них предпочли остаться в Казани и исповедовать ислам даже в условиях скорого очевидного уничтожения города в середине XVI в. Более того, попавшие в плен русские (насколько применим в данном случае этот термин) мусульмане отказывались сообщать о себе информацию и возвращаться в Московию (Худяков М.Г. 1992).

Этот факт, наряду с наличием в составе московских войск значительных татарских соединений, полководцев и самого казанского хана, позволяет однозначно отрицать навязывавшийся нам ранее и укоренившийся тезис об этническом характере противоречии между Москвой и Казанью.

Основным же заключением, которое можно сделать по вышеприведённому материалу, является вывод о бесспорном былом присутствии ислама в проторусских и русских государствах, а также о весьма значительном влиянии, которое оказал ислам на культуру формирующегося русского народа и православной церкви.